.tiff_.jpg)
Более татлеровского персонажа, чем Липницкий в восьмидесятые, я не могу себе даже вообразить. У него был талант собирать народ у себя на даче. Его не раздражало количество людей, не раздражало, что они все разные. Настоящий хозяин сквота. До такой степени пускать в свои стены сейчас мало кто умеет – все тусуются на нейтральных площадках, где угодно, лишь бы к себе не звать. И его бабушка, актриса Татьяна Кирилловна Окуневская, которая жила на этой даче, охотно общалась с протестной, достаточно сложной молодежью. До последнего была очень хороша собой. И если существует эталон неснобскости, то это она.
У нас с Сашей не случилось романа – он мне просто очень нравился как человек. К тому же мне было шестнадцать, а ему исполнялось тридцать три, важная дата для мужчины, как он говорил, возраст Христа. Саша связан со мной рок-н-роллом. А это все было очень запрещено, очень нельзя. Тусовка моей самой ранней юности пришлась на 1983–1986 годы, в 1988-м я уехала с первым мужем в Австралию и десять лет не возвращалась. Воспоминания уникальны в том смысле, что не замутнены последующими девяностыми. Девяностых для меня вообще не было.
Виктор Цой, Борис Гребенщиков, Майк Науменко, Петр Мамонов, Жанна Агузарова – все гости Липницкого были тогда не звездами, а андеграундом с голой попой, без административной жилки. А когда художник голодный, его творчество более яркое и настоящее. Саша с его дачей на Николиной был Саввой Мамонтовым русского рока. Он крутился, насколько это было возможно, зарабатывал деньги, занимался антиквариатом, коллекционировал иконы. Дом его был всегда открыт, он давал кров, спонсировал. Когда Жанну Агузарову за подделку документов отправили далеко в тюрьму валять валенки, Липницкий ее оттуда вытаскивал. Выйдя, она поехала как раз к нему на дачу. Гребенщиков у Липницкого регулярно отдыхал летом, там я впервые услышала хвостенковское «Под небом голубым» – до премьеры «Ассы» было еще далеко.
Одна из причин, почему власти закрывали глаза на концерты и сборища у Саши на даче, – это его семья. Отец – знаменитый гомеопат. Дедушка, основатель советской гомеопатии, был, если я правильно понимаю, личным врачом партийной элиты. Бабушка – Татьяна Окуневская. Растил его отчим – уникальный, потрясающий, великий Виктор Суходрев, личный переводчик Хрущева, Брежнева, Андропова. Он был кремлевским человеком, величиной и, конечно, спасал всю эту ситуацию. Интеллигентный, умный и прогрессивный Суходрев Сашину компанию по-родственному опекал и защищал. Знаете, есть такие люди, которые стоят чуть выше любых систем.
Дача была, кажется, Сашина, в любом случае со стороны родственников даже мысли не было сказать «пошли все отсюда!». Они старая московская семья покровителей, династия, каких мало осталось, – есть, правда, еще соседи по Николиной Горе Михалковы, совсем рядом, за забором. У Саши на даче долго жил Африка (Сергей Бугаев, сыграл главную роль в фильме «Асса». – Прим. «Татлера»). Мне же, когда я приезжала из Питера, выдавались ключи от квартиры на Каретном Ряду.
Познакомились мы в Ленинградском рок-клубе на улице Рубинштейна. Я тогда только поступила в Серовское училище, где учился Густав Гурьянов, художник и барабанщик «Кино». Так я и узнала всю питерскую компашку. Молодых симпатичных девушек всегда любят – я была хиппи, как тогда думала, с тесемочкой на голове, дудочкой и сумкой от противогаза. Ко мне на семнадцатилетие в папиной мастерской (отец Ульяны – художник Анатолий Шестаков. – Прим. «Татлера») пришли Витя Цой с беременной женой Марьяной и Сергей Курёхин, помогали накрывать на стол. Тимур Новиков... Сашин брат Владимир, прекрасный, как врубелевский «Демон»... Я их сейчас перечисляю и понимаю, что все умерли, и теперь вот Саша. Мамонов жив, но, говорят, стал занудным, хотя мне очень нравится то, что он пишет в фейсбуке.
Весь быт «Звуков Му» и бесконечной дачной тусовки держался на Липницком. Гитары, бас-гитары, студия на даче – все это стоило астрономических денег, но Саша их находил. У него был видеомагнитофон – музыканты набивались к нему смотреть записи Дэвида Боуи, чтобы быть в курсе трендов и прогрессировать. Сейчас это звучит негламурно, а по тем временам Липницкий был больше, чем Абрамович с Прохоровым, вместе взятые. Дача у него выглядела как обыкновенная дача – с верандой. Это сейчас бывают гостевые комнаты и даже дома, а тогда – вот кровать, вот еще кровать, вот тут тоже поставим. Саша приносил продукты, кто-то жарил яичницу. Он нас даже в ресторан водил в Дом кино, в Домжур. В Питере великие музыканты, на которых сейчас молятся, жили в коммуналках и пили портвейн в парадных. А в Москве жизнь Липницкого была роскошной. Но гости из Питера тоже были не сказать что гопники. Боря Гребенщиков потрясающе пел песни Вертинского, бабушке нравилось. Тем более что это были друзья ее любимого внука. Она прошла лагерь, видела в жизни ужасы и триумфы – в общем, произвела на меня неизгладимое впечатление. Когда я болела, Саша водил меня к своему родному отцу – Давиду Липницкому, он был крутейшим коллекционером русского искусства. К сожалению, у него все украли.
Последний раз я видела Сашу в 2012-м, когда он на Николиной Горе устраивал вечер в честь Цоя. Пришла Инга, мама Саши. И Суходрев, которому уже было восемьдесят лет, – с иголочки одетый, в кашемировом пиджаке, с идеальным маникюром. Рассказывал анекдоты, приносил женщинам стулья. Мы приехали с моей подругой Оксаной Вирко, первой женой Скоча, – она окончила иняз, Суходрев был ее кумиром, она смотрела, открыв рот. Другие мужчины ему очень сильно проигрывали.
На Николиной – свой удивительный мир, там Липницкий играл в футбол с Михалковым и Рафом Шакировым. Футбол в тех краях вообще дело первейшей важности, основа светской жизни: дачный сезон традиционно закрывается концертом, детским утренником и турниром по футболу. Это же дачное место для ученых и деятелей культуры, потому поселок называется РАНИС, в просторечии ЗАСРАНИС. Саша вырос на этой даче, ходил на утренники, знал соседей – Прокофьевых, Капиц, Качаловых, Юрия Башмета. Святослав Рихтер (он купил дачу рядом с Михалковыми, которую десять лет назад продали за два миллиона долларов) в семидесятые давал концерты для соседей. Там есть традиция концертов – на сцене в парке для своих. Вот Саша в 1984-м в свой день рождения и решил устроить на Николиной целый рок-фестиваль: свежеиспеченное «Кино», «Аквариум», «Браво», «Звуки Му». Из парка их быстро погнали, и все переместились на дачу к Саше – бабушка, Иван Дыховичный, конечно же, Сашин друг Артемий Троицкий и еще двести человек неплохо провели там время.
Саша всех знал, со всеми дружил, у него была куча заграничных подруг, к нему в гости ходил французский посол, разнообразные атташе по культуре. Представьте восприятие этого всего мною, шестнадцатилетней девочкой. Потом я возвращалась в Питер, где малоприятный, весь в сером мужик снимал меня с занятий в училище, чтобы выгуливать по аллеям Смольного и говорить: «Я знаю, вы были на даче у Липницкого. Нам бы очень хотелось, чтобы вы рассказали, кто еще там присутствовал. Какие иностранцы?» Я хлопала глазами и включала блондинку: «Я вам обязательно расскажу в следующий раз, в этот я ничего не запомнила».
Рублевка тогда была другой. Я ехала на Николину в такси по абсолютно пустой дороге, только под каждым кустом стояли гаишники почему-то в белых перчатках. Или Саша меня вез на своей машине, тогда собственные четыре колеса были невероятным достижением. Его семья не была вульгарно богатой, но они считались людьми серьезного достатка – с зимней дачей, теплой, очень атмосферной, с квартирой в доме артистов Большого театра на Каретном Ряду. Они символизировали для меня Москву, где было хлебосольно и зажиточно, если сравнивать с Питером.
Все это сейчас не кажется мне наивным – это история русской рок-музыки. Саша ее выводил как мог благодаря своим связям на международную арену. Мы ходили с ним на Лазурный Берег Николиной Горы – Диппляж, где он в конце марта утонул, спасая свою собаку. Пляж «дипломатический», потому что только туда в советские времена могли за пределы Москвы без разрешения выезжать иностранцы. Кафе с верандой на Диппляже – наполовину Сашин бизнес, он его четыре года назад построил с другом Александром Башметом, сыном Юрия Абрамовича. А Сашина жена Инна за год до «Гаража» Даши Жуковой открыла на Николиной свою галерею «Гараж» – у нее выставляются Владимир Дубосарский, Сергей Шутов, Аннушка Броше и Ольга Солдатова, подруга Сергея Петровича Капицы.
Мне грустно, что из моей детской рок-тусовки почти никого не осталось. Они были без страха, как из зоопарка выпущенные. А вот Саша был спокойным, рассудительным, думающим человеком – с огромным чувством ответственности за своих. Он был всем как папа. Не сильно старше, но мудрее в плане понимания жизни. Он был красавец, гений места.
Фото: © YURY TATARINOV; АЛЕКСАНДР ЗАБРИН; ИЗ ЛИЧНОГО АРХИВА УЛЬЯНЫЙ ЦЕЙТЛИНОЙ